Оно и понятно. В те годы, когда только стали складываться фракционные разногласия между большевиками и меньшевиками — разногласия пока только организационного характера (как строить партию: снизу вверх или наоборот?) — берлинский комитет Российской с.-д. рабочей партии принял всецело в этом споре сторону Ленина и стал большевистским. Многие из нас с тревогой смотрели на подготовляющийся раскол в партии и относились с неодобрением к тем товарищам, которые остро ставили и так же разрешали вопросы, являющиеся предметом спора. Степан же был одним из деятельных непримиримых членов берлинского комитета. Мягкий... уступчивый в личных отношениях с людьми, он внезапно раскрыл перед нами новую черту своего характера — твердость и крайнюю неуступчивость в вопросах общественного убеждения. Эта непоколебимость в защищаемых им положениях, по-нашему, граничила у него с догматизмом, и термин «твердокаменный», которым тогда окрестили большевиков в партийных кругах, не раз относили мы и к нему. Вместе с... Лядовым он занимал в берлинском комитете партии самые непримиримые позиции. Однако от этого личная обаятельность его натуры ничуть не умалялась в глазах тех его товарищей, которые в вопросах организации и тактики расходились с ним и не желали быть «главнистами». В этот же период, в 1902 году, начался уход из берлинского комитета партии, под влиянием Шаумяна... ставшего определенно большевистским, ряда работников, не одобрявших линию поведения «горы».