Более двух десятилетий, на заре нашей сознательной жизни, с ученических лет дружили мы со Степаном. Помню, как, будучи учеником, Степан летом пешком прошел путь Лори — Ширак — Ани — Эчмиадзин — Эривань. Особенно любил он Лори. Знал наизусть стихи Ов. Туманяна о дорийских горах и ущельях и очень часто, уже в период своей революционной деятельности, вдохновенно декламировал их. Летом много лет подряд он приезжал в Джалал-Оглы (нынешний Степанаван). Его комната была местом сбора учащейся молодежи — приехавших из Тифлиса дачников и местных молодых людей. Все без исключения любили и уважали Степана, он был авторитетом для нас. Мог ли думать сам Степан или кто-либо, что Джалал-Оглы, на улицах которого мы в лунные летние ночи шумно, горячо спорили о программе нашей будущей деятельности, о насущных вопросах, о литературе, о Белинском и Чернышевском, по-молодому озорничая при этом, мог ли кто-нибудь из нас подумать, что Джалал-Оглы в будущем будет называться его именем— Степанаваном.

Сейчас, когда свершаются наши лучшие мечты, когда Лори вместе со всем Закавказьем избрал истинный путь своего экономического и культурного развития, поневоле представляешь Степана, всю его героическую жизнь и утешаешь себя мыслью, что не напрасно любил, уважал этого доброго человека, что иначе не могло и быть: Степан так и должен был жить, бороться и умереть.