Мне вспоминается мое первое, не совсем обычное знакомство с одним из руководителей бакинского рабочего класса — Степаном Шаумяном.

Было это в начале марта 1917 года. Вскоре после свержения царизма я возвращался из Петрограда, где проработал несколько лет, в Азербайджан. Мне, человеку к тому времени довольно революционно настроенному, не терпелось скорее на родину.

Перед отъездом на вокзале я познакомился с одним грузином, который собирался ехать в Кутаис. Мы очутились в одном купе. Когда проехали станцию Козлов, попутчик показал мне из окна вагона человека лет 35—40 с густой черной бородкой. Он сказал: «Этот человек едет в Баку. Билет у него имеется, а вот места нет».

Трудно сказать почему, то ли потому, что он был бакинец и ехал в Баку, или просто понравился мне внешне, я почувствовал к нему симпатию. Пригласив его на свое место, я сказал: «Вы можете отдыхать, ведь я почти на каждой станции выхожу». Он вначале отказался, не желая причинять мне беспокойство. Но я взял его небольшой, завернутый в одеяло чемоданчик и положил под сиденье. Он засмеялся, подошел и сел рядом со мной. Мы познакомились. Я спросил его имя. «Степан», — коротко ответил он. А затем добавил, что едет из ссылки.

Я рассказал ему о положении в Петрограде, показал несколько экземпляров листовок. Мой собеседник крайне заинтересовался рассказом. Я почувствовал, что он серьезно о чем-то думает, а потом вдруг Степан предложил мне деньги, чтобы я дал ему листовки. Увидев, что такое предложение меня обидело, Степан сказал, что пошутил. Листовки, конечно, я ему передал.